Заразой.
(Стучит кулаком по столу.)
Слышите?
Так судьба стучится в дверь!
Это вам не русский рок,
Не европейский фатум –
А скорее уж
Татарский кысмет.
А говоря по простому –
…
(Поднимает сжатый кулак в воздух.)
Видите?
Вот где вы все!
(Показывает на чертеж.)
А будущее ваше –
В одной общей
Выгребной яме.
Я,
Бурхгард фон Миних,
Волей своею
Приказываю:
Всю собравшуюся за столом
Сволочь,
А купно с ними –
Правительницу Анну,
И французскую шпионку
Елисавет,
Недостойную дочь
Великого кайзера Петра,
Прогнать в этом саду
Сквозь строй,
Усадить на каторжные возки
И вместе с Биреном
Отправить прямиком
В Пелымский острог.
Начинает срывать парики с болванов и валить их навзничь крепкими ударами руки.
Не задерживаемся, господа,
Не задерживаемся!
Неча здесь боле кружится!
Вы – не мухи,
А я –
Не медом намазанный!
Старых жен ваших,
Буде они согласны,
Можете взять с собой в Сибирь,
А с дочерьми
Я уж как-нибудь сам разберусь.
Ворвавшиеся в помещение униформисты подхватывают упавших болванов и выносят их прочь. Оставшись один, Миних подходит к окну и распахивает его. В морозном небе взмывают вверх фейерверки. Появляется Жена, подходит к нему, встает рядом. Слышен приглушенный бой барабанов, удары палок, болезненные вскрики.
Видишь, жена,
Сколько в них было спеси,
А теперь
Извиваются под палкой,
Словно черви.
«Уродам – уродово!» – таков
Установленный мною порядок вещей.
Плевелы выдраны с корнем –
И теперь уж точно
Заколосится поле.
Жена Миниха
Рыцарь ты моя ненаглядное,
Нет словей писать, как горжусь с тебя.
Ты мой солнышек распрекрасней всем,
Ты не только мной – государству муж!
Миних
Это еще что, meine Liebe!10
Вот увидишь,
Будущие историки
На скрижалях начертают:
«Начатое Петром Великим
Великий Бургхард фон Миних завершил».
Спору нет, Петр
Был славный государь,
Настоящий Prachtkerl11,
Но его немецкой голове
Сильно мешала
Непутевая славянская душа.
А эти выродки,
Мои неудачливые соперники,
Из всего немецкого усвоили
Одну лишь филистерскую
Узость ума.
Нет!
Превратить азиатскую империю
В единый отлаженный механизм
Под силу настоящему немцу –
Не политикану, а военному инженеру.
Я,
Бурхгард фон Миних,
Волей своею
Построил Ладожский и Обводной каналы,
Вычистил Мойку, оковал Петербург гранитом –
Но это только начало.
Через два десятка лет
Непутевую эту страну
Невозможно будет узнать.
Каналы превратят Сибирь
В новую Венецию,
Бесчисленные дороги и тракты будут прямы,
Как полет стрелы,
Отношения государя и народа упростятся,
Словно гарнизонный устав,
А душевный мир подданных
Можно будет поверить
Формулой логарифма.
(Смотрит вверх.)
А, что скажешь?
Отличный план, старичок?
Жена Миниха
(всплескивает руками)
Чой-то невдомек, с кем ты говорить!
Миних
(посмеиваясь)
И не надо,
Не женского
Ума дело. 
Лучше принеси воды,
Дабы умыть руки.
Я сейчас – словно Геракл,
Покинувший авгиевы конюшни –
Усталый,
Довольный,
Но сверху донизу
Забрызганный говном.
Жена приносит рукомойник, льет воду. Миних моет руки, затем – лицо, ополаскивает шею. В гостиную входят униформисты и Шпрехшталмейстер и вносят ящик вина. 
Миних
Что надо?
Шпрехшталмейстер.
Его сиятельству фельдмаршалу
Ящик самого лучшего рейнвейна
От его сиятельства графа Остермана.
Миних
О, мерзейшая из немецких фамилий!
О, гнуснейший из русских вельмож!
Verfluchteter Kerl12!
А впрочем,
Погоди!
Что за околесицу ты несешь?
Как может этот фигляр
Передавать мне вино,
Когда мои славные
Кулинары преображенцы
Делают из него
Сочный бифштекс
С кровью?
Шпрехшталмейстер
Ящик вина был оставлен в прихожей
Перед самым заседанием совета.
Миних
(посмеиваясь)
Ладно,
Ящик на стол,
А сами – вон! 
Униформисты ставят ящик на стол. Миних берет бутылку, рассматривает ее на свет. 
Старый лис
Рассчитывал умаслить меня
В надежде избежать
Участи Бирена.
А я такой!
Я – самый крутой!
И вино выпью,
И его самого в Сибирь сошлю.
Ба, эту бутылку
Кто-то собирался открыть!
Господин Кто-то поторопился.
(Раскупоривает бутылку, разливает вино по двум бокалам.)
Выпей со мной,
Жена!
За царство разума,
Которое утвердится
Через двадцать лет
В этой безбрежной полнощной стране,
За всепобеждающий Ordnung! 13
Миних оборачивается и не видит жены. Он смотрит вверх и указывает на второй бокал, словно предлагая присоединиться кому-то невидимому. Не получив ответа, пожимает плечами и выпивает один бокал. Затем, подумав, выпивает и второй. После этого вновь подходит к окну. За окном беспорядочно рассыпаются фейерверки. Слышен плач младенца. В гостиную входит Шпрехшталмейстер. 
Шпрехшталмейстер
Его императорское величество Иван Антонович! 
(Уходит.)
В гостиную с атласным свертком на руках входит Кормилица. 
Кормилица
(качает младенца, напевая колыбельную)
Баю-баюшки, баю,
Не ложися на краю.
Упадешь- пропадешь,
Нигде края не найдешь. 
Миних
Заголосила
Холопские песенки.
А ну,
Дай сюда государя!
Кормилица швыряет ему сверток с младенцем и с диким улюлюканьем убегает. Миних с трудом подхватывает младенца на руки, качает его. Раздаются звуки органа.
Теперь, малец,
Мы с тобою за все в ответе!
Прости, что оставил тебя
Без отца и матери,
Но, знаешь ли,
Государственная необходимость…
Что бы спеть тебе
Из песенок, слышанных в детстве?
Ага, вспомнил!
Надеюсь,
Мещанин Миних,
Из немецкой грязи поднявшийся
В русские графья
Не слишком оскорбит
Своим сиповатым голосом
Твой царственный слух.
(Поет.)
Ba, Laemmchen, ba!
Das Lammchen kriecht ins Heu.
Warst du nie ins Heu gekrochen?
Hatt dich nicht der Fuchs gerochen?
Ba, Laemmchen, ba!
Das Lammchen kriecht ins Heu14. 
Плач стихает.  
Спят!  
Миних осторожно заглядывает вовнутрь. Затем, озадаченный, разворачивает сверток. В руках у него пустое атласное одеяло. Он касается ладонью лба – и свет меркнет.

ГЛЮК ВТОРОЙ
Типа 10 февраля 1762 года по юлианскому солнечному календарю.
Пелымский острог. Комната Миниха в доме коменданта

Миних
(просыпается за столом)
Жена, ты здесь? Вот так и бывает: вчера, не заметив, уснул, а очнулся – уже светает.
Появляется Жена Миниха,
Что там у нас? Ах, да! Guten Morgen!15 Молчишь? Ну, молчи, молчи, а я поболтаю.
Жена Миниха молча ставит ведро и льет воду из ковша. Миних умывается, продолжая разговаривать.
Не поверишь, мне только что снился день нашей с тобой виктории – сразу же после падения Бирона.
В зале дворца на Васильевском острове сидят за столом Остерман, Левенвольде, принц Антон-Ульрих, und so weiter, so weiter, so weiter…
Сиятельные мертвецы – мир их праху! во сне они еще живы – внимают каждому моему слову, да и как же иначе, ведь я – на вершине величья.
Я давлю их ногтем, словно вшей, бью кулаками, ногами, а в завершенье приказываю прогнать, друг за дружкой, сквозь строй и сослать сюда, в Пелым.
Делаю то, что должен был совершить наяву, но так и не совершил, хотя должен был, должен был, должен!!!..
На стене, как и тогда, висит чертеж тюрьмы, ставшей, по мысли моей, последним приютом Бирону.
Но вместо тюремного плана во сне на листе бумаги начертан Черный Квадрат, поглотивший нас с тобой, мое тело и дух, мои дела и замыслы.
Что за диспропорция получается, жена? Двадцать лет мы кукуем в Пелымском остроге, а этот прощелыга, этот везунчик, эта смазливая пустышка Бирон поболтался здесь пару всего лишь недель со своей горбатой мегерой – и отбыл, освободив место мне.
(Пауза.)
Что? Опять ты молчишь? Понимаю! И ты уже устала слушать мою болтовню на протяжении двадцати лет.
Да, возвращаясь к нашим Биронам! Россия – маленькая страна. Я понял это, когда мы с регентом пересеклись. Нас везли в Пелым, а он ехал навстречу – в Ярославль, назначенный новым местом ссылки.
Я должен обязательно рассказать, как все было! Ладно, не ворчи, тысячу раз ты слушала этот рассказ, выслушай в тысячу первый.
Два униформиста вносят на сцену портновский болван, облаченный в черный сюртук и черную широкополую шляпу.
Ты помнишь? Ты все, конечно, помнишь – как вечор, на закате, в мороз наши сани остановились при въезде на мост через речку Булак, под Казанью?
Утомившись ожиданьем, я с одним из охранников вышел размяться на снег и выкурить трубку, чтобы не досаждать тебе и второму охраннику, староверу.
На той стороне моста у полосатого шлагбаума, навстречь к нам стояли и ждали прохода такие же, как у нас, сани с охраной.
Из них вышел человек, ein adliger Mensch16 – истинный аристократ, судя по его благородной осанке.
Взгляды наши скрестились, и мы узнали друг друга, потому что по ту сторону речки стоял граф Эрнст-Иоганн Бирон, а по сю сторону – граф Бурхард-Христофор Миних, два бывших властителя империи расейской.
(Кланяется болвану, затем подходит к нему, снимает шляпу с деревянной головы.)
Не говоря ни слова, мы галантно поклонились друг другу. Беда уравняла нас, как уравнивает всех. Лишь тот достоин звания благородного человека, кто в собственном несчастье уважает удачу соперника.
Униформисты уносят деревянного болвана.
Жена Миниха
Лучше расскажи, в нонешний свой сон
Что ты вытворял, получав вино,
Засланный в презент канцлер Остерман?
Пауза
Отчего молчать, мой любезный Herr?
Не пугай жена! По спине моя
За предчувствием холодец бежит.
Неужели ты не завлек урок?
И за двадцать лет не прибрал ума?
Признавай скорей, старый сукин брат,
Снова пропил ты травленный вино,
И за чаркою вся империя
Вновь впустил коту прямиком на хвост?
Миних
Жена, жена, прошу: не надо про это, не надо!
Я и без того проклинаю себя за то, что, прорвавшись к истинному величью, позабыл железное правило войны – всегда и везде блюсти осторожность.
Вот уже двадцать лет каждое утро, проснувшись, я вспоминаю одно и то же – злополучный остерманов презент.
Вот и сегодня во сне, зная все наперед, я снова пил вино, смеясь, что обвел мерзавца вокруг пальца.

• « МИРОВИЧ, ЧЕРНЫЙ КЛОУН
• » Пятеро в горах