или способности к познанию жизни,
не просят помощи
идти по лестнице духовной эволюции
иль проявить в себе свою божественную сущность.
Вот в этом Бог
как раз реально может им помочь…

Проси у Бога всё, что не касается земного,
и он тебе всё это даст…

… Язычникам молиться всё равно кому:
хоть идолу, хоть Богу, … хоть чёрту,
выпрашивая что-нибудь земное.
Им главное, чтоб кто-то исполнял их бредни.

Кто будет делать это — икона, идол или Бог,
им всё равно.

Ф А У С Т: А как быть всё же с покаянием,
с прощением грехов?

А З А З Е Л: Уж если ты кому-то сделал зло
и это осознал, иди и попроси прощения у него конкретно
и Бог здесь ни при чём.
Ты сделал грех, ты лично должен быть наказан.
При чём здесь Бог?
Он в этих отношениях участвует,
как и другие, и с ними наравне.

Просить у Бога, чтоб он простил тебя,
на деле означает просить его,
чтоб он подставил свою спину
и нёс твои грехи.
Тот, кто взывает к Богу о прощении грехов,
на самом деле
пытается по лёгкому взвалить свой крест на Бога.
Тот, кто выпрашивает у Него прощения,
на самом деле пытается спастись от кары за грехи
и хочет сделать исполнение возмездия
необязательным конкретно для себя.
Но Бог создал закон возмездия
не для того, чтобы кто-то мог его нарушить, …
и в том числе Он сам.

И повторяю снова, что тот, кто любит Бога,
не станет на кого-то взваливать свои грехи
и на него тем более.

Ты должен сам испепелить
и сжечь дотла свою гнилую сущность,
источник всех грехов,
а не пытаться избежать возмездия,
переложив грехи на Бога.

Имей же мужество, в конце концов!

Ф А У С Т: И где ж тогда искать мне помощь и поддержку?

А З А З Е Л: Разумный человек в отличие от дикаря —
прекрасно понимает, что корень его бед — он сам
и все причины — внутри него, и, изменяя самого себя,
он сам освобождает себя от них.

Дикарь же уповает на что-то внешнее
и для решения своих проблем
взывает к внешним силам.
Он начинает искать поддержку
у идолов, мощей, икон, святых,
надеясь, что хоть кто-то
чудесным образом решит его проблемы.

Причём, он им не молится, когда всё хорошо, в порядке,
когда проблемы нет.
Его любовь и к Богу, и к внешним силам
фальшива и эгоистична,
она вдруг начинает воспылать,
как только появляется проблема,
когда ему вдруг надо что-то получить от них.

Вот тут он начинает исступленно клясться
в своей «не иссякающей» любви
и с пеной у рта
доказывать им преданность и верность.

Однако, эту фальшь и лицемерие
все чувствуют прекрасно
и большинство из просьб и челобитных
так и останется без должного внимания.

Ф А У С Т: Да… От такого разговора
жизнь потеряла смысл.

Я ощутил свою безвыходность и беспросветность,
как ЗэК, услышавший суровый приговор,
иль зверь, которого загнали в угол.

А З А З Е Л: Всё это оттого,
что ты не хочешь ничего в себе менять,
менять свой взгляд на жизнь.

Ты чувствуешь, как обстоятельства
тебя зажали в клещи со всех сторон
и ты, как белка в колесе,
с рожденья обречён бежать по кругу.

На самом деле всё не так уж страшно.
Надеюсь, что когда-нибудь
тебе удастся выпрыгнуть из этой карусели…

Ну ладно, мне пора.
Я думаю, что этот разговор не будет бесполезным…

Здесь сцена завершается. Азазел уходит и пояляется Мефистофель.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Ну, как тебе беседа с Азазелом.
Хорош, не правда ли?!
Легко, в два счёта мозги любому вправит!

Ф А У С Т: Да … Всё точно разложил по полкам,
как в аптеке.
Такое не забудешь!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Вот так!
Чтоб привести мозги в порядок достаточно 15-ти минут.

Ф А У С Т: … Ну, хорошо, давай продолжим.
Козёл или баран физически не может на себя
принять грехи людские, а как же человек?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А человек, — пожалуйста,
легко и просто способен
на себя взвалить грехи другого.
Вот только, для чего их брать — не понимаю.
Он от своих грехов не в состоянии отмыться,
а тут — ещё чужие.
Ему свой личный крест тащить невмоготу,
так тут — ещё чужой вдобавок.
В итоге, он получит наказание вдвойне:
и за своё, и за чужое.

Ф А У С Т: … Мне кажется, мессия — это просто
модифицированный вариант «козла отпущения»?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: На самом деле для грешников
мессия, как таковой, не нужен.
Им просто нужен кто-то,
кто взял их грехи,
и чтоб они, не получив возмездия,
продолжили бы жить, как жили,
всё также беспробудно
в своём грехе.
Они срослись с своей греховной сущностью,
они с ней — не разлей вода,
и за уши их не оттащишь.

И им менять её — ой как не хочется!
Как сладко жить в грехе!

Ф А У С Т: Я понял,
мессию ждут халявщики и те,
кто сросся со своей греховной сущностью
кто не желает в корне ничего менять.
Естественно, у этих хитрых задниц
неистребима тяга повстречать кого-то —
хоть чёрта лысого, —
кто взял бы их грехи.
И чтоб не самому страдать, а чтобы
вместо него страдал бы кто-нибудь другой.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но, хочешь иль не хочешь,
а крест тащить придётся …

Крест на спине —
необходимый атрибут любого человека.
А смысл в том и состоит,
чтобы тащить его по жизни,
и чтоб от тяжести его
в мозгах свершалось просветление,
чтоб ты задумался и стал другим.

Ф А У С Т: Причем, мне кажется,
что, чем сильнее он давит на спину,
тем эффективней происходит просветление!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А так оно и есть!
Крест на спине и нужен для того,
чтоб по быстрее прояснялся смысл жизни.

Когда он давит на спину,
мозги включаются в работу,
и жизнь полнее воспринимается
во всём многообразии.

Ф А У С Т: А как же быть с любовью к ближнему и с милосердием?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Пускай твой ближний
идёт по жизни своим путём,
а милосердие твоё и будет в том,
чтоб не мешать ему.

Ф А У С Т: … и не мешать ему,
тащить по жизни его конкретный,
персональный крест?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … и дать ему возможность
быть распятым, если надо,
не на чужом, а на своём кресте.
И согласись, что это справедливо.

Ф А У С Т: … и быть распятым,
но лишь за личные грехи,
а — не чужие!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: На самом деле
возлюбить кого-то — это просто:
не надо никому мешать
извлечь из жизни свой урок, и, если надо,
то и получить возмездие …

Ф А У С Т: К тому же, как я понимаю,
брать на себя грехи других людей —
реально наказуемо.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Всё правильно…

Усвой, как следует, простую, азбучную истину:
не надо делать за другого то,
что он и может, и должен сделать сам.

Не делай никому ни зла, и ни добра, и лучше ничего не делай,
чем делать то, за что последует возмездие.

Сцена 3

Улица Иерусалима. Человек, согнувшись и пошатываясь из стороны в сторону, тащит столб, привязанный к спине. На его груди болтается табличка с надписью: «Он Иегова».

Ф А У С Т: Взгляни, так это ж Иерусалим?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Да,
мы сейчас с тобой в Иерусалиме 17 апреля 29 года.

Ф А У С Т: А это Иисус?

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Да нет же! …
Очередного проповедника ведут на казнь.

Ф А У С Т: А, внешне всё как будто
в знакомом всем сюжете.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: … Тогда, как и сейчас, еретиков не миловали!

Ф А У С Т: Вот удивительное место — Иерусалим!
Во все века он, как магнитом,
притягивал к себе пророков,
но только вот практически никто из них не выжил.
Всех, кто пытался здесь проповедовать,
ждал драматический конец.
Воистину же говорят, что «нет пророков в своём отечестве» …
«Эх, Иерусалим, Иерусалим, побивающий своих пророков!»
За что же ты так не любишь их?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но Иерусалим так ничего не понял,
и через 40 лет он будет стёрт с лица земли,
и на века исчезнет, как населённый пункт.

Ф А У С Т: … А, кстати,
обрати внимание на надпись на табличке.
Ведь, правда там написано: «Он Иегова»?
Я удивляюсь, вот как они могли набраться смелости,
и начертали там имя Бога,
ведь это им — под страхом смерти —
запрещено законом.
Я слышал, это слово промолвить мог единственно
священник перед алтарём.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Табличку написали римляне:
Пилат так приказал.
Хотя священники его просили не делать это …
Но кто-то ж должен был сказать им:
«Всё хватит убивать пророков!»

Да, Иерусалим надолго запомнил эту казнь!

Ф А У С Т: От страха люди спрятали глаза, чтобы не читать её.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Но прячь — не прячь глаза,
а от самих себя не спрячешься!

Они пусть даже косвенно,
но всё же чувствуют свою вину.
Да и желание хоть краем глаза
но бросить взор на человека,
который может быть и в самом деле был равен Богу,
побеждает страх.

Должно быть, они действительно предчувствуют,
что на Голгофе распнут того, кто в чём-то равен Богу …

Ф А У С Т: … Вот, видишь.
Он помогал другим нести их крест,
пытался им облегчить жизнь,
взвалил на спину грехи чужие.

И, что, в итоге, получилось:
теперь их крест готов прижать его к земле.

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: Не следует события
воспринимать буквально, чисто внешне.
Всегда старайся разглядеть во всём глубинный, потаённый смысл…

Взгляни на эту драму символично,
и попытайся для себя извлечь урок.

Тащить свой крест по жизни ты должен сам,
и это каждому вполне по силам,
тем более, судьба не даст тебе креста,
который будет неподъёмным.

Ф А У С Т: Но может, он хотел помочь им?!

М Е Ф И С Т О Ф Е Л Ь: А зачем?
Они уж точно в этом не нуждались.
Они прекрасно уживаются с грехами,
сожительствуют с ними «душа в душу»,
и, как они грешили раньше,
так и сейчас грешат,
и будут продолжать грешить.

А брать кому-то на себя грехи их
бессмысленно и бесполезно …
им это точно не поможет!

Ф А У С Т: Пожалуй, что ты прав!
Сегодня все они грешат всё так же,
как сотни лет назад,
и ровным счётом ничего не изменилось …

Вот только они-то продолжают жить в грехе —
его же через час распнут.

• « НАХЛЕБНИЧЕК
• » Про здоровых и больных.