(шепчет.) Умереть бы скорее, Господи… Умереть бы… Неужели еще и там, на том свете жить?! Жить, жить, жить?! Неужели, Господи… Не дай, Бог… Не дай Бог, не дай, Бог… Не допусти этого, Господи… Не дай, Бог… Не допусти, Господи… Не надо, Господи мой… (Плачет.)
Ослепительная молния несколько раз разрезала темноту: маленькая девочка, прихрамывая, побежала на крыльцо. Дверь дома вдруг отворилась, вышел отец девочки. На дороге, тормознув, засигналила машина, выскочил шофер – молодой веселый парень. Нагнулся, пролез под шлагбаумом, побежал к дому… Взял из рук отца девочки ковш, выпил воды несколько глотков. Хохочет. Схватил девочку, подкинул ее в руках. Та тоже смеется…
Зоя встала, пошла к дому. Николай стоит у окна. Смотрят друг на друга. Идет дождь. Сверкает молния.
Темнота
Занавес

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Третья картина.
Ночь. В комнате – Николай и Зоя. Николай сидит на кровати, прикрывшись до пояса одеялом. Весело жестикулирует. Зоя смотрит на него, не отрываясь. Гладит его руку.
ЗОЯ. Стыдно…
КОЛЯ. Брось. Никого нету…
ЗОЯ. Стыдно-стыдно…
КОЛЯ. Туфта! Нормально…
ЗОЯ. Стыдно… Обманываешь меня? Обманываешь?
КОЛЯ. Ну да! Сказала тоже! Разве ж я похож?
ЗОЯ. (улыбается.) Нет, не похож…
КОЛЯ. (спрятался под одеяло.) Вот так похож! (Замотался в одеяло по шею, встал на кровати.) А вот так – не похож!
Смеются оба тихонечко.
ЗОЯ. И что же, жить тут будешь?
КОЛЯ. А то! И жить тут буду!
ЗОЯ. Обманываешь ты меня…
КОЛЯ. Не верит, Фома-неверующая…
ЗОЯ. И что же – работать даже пойдешь?
КОЛЯ. А то! То есть, зачем это я пойду работать?
ЗОЯ. (Улыбается.) А как не работать? Все работают. Я работаю даже.
КОЛЯ. А ты знаешь такую восточную мудрость: от работы кони дохнут?
ЗОЯ. Дак ты лентяй, что ли? Вон оно что. А я и не знала. Лежебока, да? На печи лишь бы валяться? Во-он оно что! Под моим боком будешь греться?
КОЛЯ. (зарылся под одеяло.) Под твоим боком буду греться!
Смеются.
(Высунул голову, быстро.) У меня смекалка! Как же я могу работать, если у меня смекалка?
ЗОЯ. Смекалка у него…
КОЛЯ. А то? Вот ты живешь тут всю жизнь, а не понимаешь, что спокойнехонько можно лесом-полем питаться-кормиться…
ЗОЯ. (Смеётся.) Травой, что ли? Дерево грызть?
КОЛЯ. И травой тоже! И деревом! Слушай, слушай! Вот у тебя там грибы висят, сушатся…
ЗОЯ. Это прошлогодние еще…
КОЛЯ. Не имеет значения, в смысле: не играет роли! Вот грибы, да? Их вот набрать, насушить или насолить и продавать на базаре. Рубль – кучка, два рубля – штучка. А?
ЗОЯ. А у тебя какая профессия?
КОЛЯ. У меня профессий – миллион! Я б в сапожники пошел, пусть меня научат! Если Родина скажет: ”Надо!”, комсомол ответит: ”Есть!” (Смеётся.) Да никакая. Я, вообще-то, работать не люблю, я же тебе сказал. Вот сейчас на стройке тружусь, разнорабочим… Да ну ее! Я – все, что хотите! При капитализме мне бы – цены не было бы! А я вот тут родился. В этом мое несчастье. Нет, я не про текущий момент сказать хочу. Ты вот грибы, скажи, продаешь?
ЗОЯ. Я работаю. Денег хватает. Зачем? Какая-никакя, а все же работешка у меня имеется. Для себя грибы собираю. Есть. Не хватало – стыдиться, на рынке-то.
КОЛЯ. Стыдиться! Гордые мы какие! Сейчас – везде рынок!
Встал, полуодетый ходит по комнате. Зоя смотрит на него, смеется.
ЗОЯ. Баламут какой… Сядь! Спрячься!
КОЛЯ. Или взять хоть вот эту травку… (Снял с гвоздя пучок сухой травы.) Как называется?
ЗОЯ. Мать-и-мачеха… А рядом вон – Иван-чай…
КОЛЯ. О-о-о! Поэзия! Неземные звуки! Иван, да еще и чай! Полный пистон! Мать, да еще и мало того, что мать, дак еще и мачеха! (Смеются.) Вот насобирать ее кучу, насобирать…
ЗОЯ. От головы она, с приговором если…
КОЛЯ. С приговором? С приговором – не надо! (Хохочет.) Ну, ладно, насобирать ее кучу и написать табличку там, на рынке-то: ”От головы!” И продавать. Эту – от головы. Эту от руки. Эту – от ноги. Эту от жо… пардон, от задницы. Чтоб был полный косметический набор… Понимаешь?
ЗОЯ. (Смеётся.) Спрячься, баламут… Ну и врун же ты, ну и врун… Как ребенок маленький, ей-Богу… Совсем маленький… Придумает ведь…
КОЛЯ. (ходит по комнате.) Ну, ты ведь разбираешься в травах?
ЗОЯ. Не знаю.
КОЛЯ. Как – не знаю? Людей ведь лечишь?
ЗОЯ. Лечу. Ко мне много народу приходит. Бесплатно лечу.
КОЛЯ. Значит – в травах разбираешься. А в законах рынка – рын-ка! – нет!
Смеются.
(Ходит по комнате.) Или вот! Еще одна идея! Даже вот этих вот жуков насобирать кучу целую, насобирать, да? Посушить их, на иголочку вот так вот натыкнуть – раз! – покрывать лаком потом и продавать на базаре этим… ну, как их? Нумизматам, вот!
ЗОЯ. Кому-у?
КОЛЯ. Ну, этим… Ну, тем, кто их собирает…
ЗОЯ. Кого?
КОЛЯ. Да жуков-то!
ЗОЯ. Господи, да кто их собирает-то?
КОЛЯ. Да дураков мало, что ли, на свете? Есть, наверное, на свете такие, кто их собирает. Вот им и продавать! (Смеются.)
ЗОЯ. Ну и болтун ты, ну и мальчишка, пацан… Оденься, что ты так ходишь?
КОЛЯ. Ерунда. Медяшки. Мелочовка. Никто не видит. Или, думаешь, Баба-Яга с Лешим в окно заглядывают? Точно! Смотри, смотри! Встали у окна и смотрят. Всей синагогой пришли: Баба-Яга, ведьмы, Леший! У, суки такие! Идите сюда, групповухой займемся, группенсексом, ну? Побалдеем по-черному! Ну? Афиша у Бабы-Яги какая, а, видишь, а? У-у, суки позорные! Щас я вас достану, чтоб не блoндали под окнами! (Состроил в окно рожу, заорал.) Бэ-э-э-э!!! Мать вашу, век свободы не видать! О, о! Видала, как расскипидарились? Как кони топочут, врассыпную кинулись! Испугались, пезды! Глянь, глянь, как по грязи рассекают, буром прут! Как дал бы по бестолковке вам! Паразиты на теле человеческом! У-у-у-у! Держите их, падлов таких!
Зоя хохочет. Коля тоже.
Ну вот. Насобирать их и насушить и продавать. Понимаешь? Жучок – рубль. Два жучка – два рубля. Сто жучков – это будет… (Смеются.) Бешен-н-ные деньги! Ты смотри, смотри, тысяча под ногами ползает, а мы сидим и не видим будто бы, були-були раскрыли, слюни аж до пола текут… Ну? Видишь, нет? Понимаешь, нет? Теперь-то ты понимаешь, что такое смекалка?
На улице молния, гром. Идет дождь.
Жучок – рубль. Жучок – рубль. Э, жучочек! Э, жучок! Хочешь на рынок поехать? Хочет! По глазам видно, как ему охота в люди выбраться, себя показать, на других на жуков посмотреть! Надоело ему в лесу уже шарашиться! Надоело? Бедный мой… Вывезу! Всех, всю жучачью породу в люди вывезу! Так и знайте! Скоро со мной поедете на рынок! (Молчит, смотрит в пол.) Слушай, а чего их тут так много, правда?
ЗОЯ. (Молчит.) Не знаю. Пусть живут. Никому не мешают. Всякой твари по паре. Они всегда тут жили. Дерево едят, наверное. Чем-то питаются, наверное. Травой, листочками. У них тут свои дорожки есть. У муравьев отдельно, у жуков – отдельно. Муравьи в доме – к счастью, говорят… Пчелы летают, бабочки. Я их не давлю, переступаю, боюсь убить. Иногда, правда, в суп попадается жук или муравей. Или бабочка к чаю прилипнет. Жалко.
КОЛЯ. А почему ни кошки, ни собаки у тебя нету?
ЗОЯ. (Молчит.) Потом расскажу. Спрячься под одеяло. Холодно. Печка вытопилась. Трубу я не закрыла, забыла, все тепло и вышло. Забыла. Утро скоро. Спрячься.
КОЛЯ. Да от кого, от кого прятаться-то? Никогошеньки в лесу нету! Красота! Необитаемый остров и мы с тобой! Никого! Давай, давай мечтать о будущей жизни! Давай! Мечтать я люблю – завались!
ЗОЯ. (тихо.) О чем нам мечтать с тобой? Про что ты?
КОЛЯ. О чем, о чем. О жизни нашей будущей. Как жить будем вместе с тобой тут вдвоем. Ну?
ЗОЯ. (совсем тихо.) Спрячься. Стыдно мне. Стыдно очень. Стыдно.
КОЛЯ. Да чего стыдного-то?
ЗОЯ. Стыдно, что ты – тут. Маринка – сестра мне. Какая-никакая, а сестра. Никуда она не уехала. Завтра утром явится. Неужели, думаешь, бросит тебя? Таких не бросают. Такие сами уходят. Сами. Сами.
КОЛЯ. (сел на кровать.) Явится – лбом двери откроет.
ЗОЯ. Обманываешь ты меня? Обманываешь? Да? Да?
КОЛЯ. Честное пионерское даю. Не нужна она мне стала. Не нужна стала вдруг и все. Как отрезал вот. Только с тобой – и все. Ясно?
ЗОЯ. Обманываешь ты меня. Обманываешь…
КОЛЯ. Я же тебе честным пионерским поклялся!
ЗОЯ. Обманываешь…
КОЛЯ. Опять за рыбу деньги! Все. Закончили тему. Уговаривать, что ли? Чтоб поверила? Не буду. (Лег.) Давай, сказку рассказывай…
ЗОЯ. (улыбается.) Какую сказку?
КОЛЯ. Как – какую? Хорошую, красивую сказку рассказывай… Каждый вечер теперь ты будешь мне теперь сказки рассказывать, а я буду засыпать. У тебя под боком буду в две дырочки сопеть, фырчать…
Тихо смеются.
Давай, давай. Расскажи…
ЗОЯ. Ну, слушай, раз просишь… (Помолчала. Говорит тихо, нараспев.) Жил-был журавль с журавлихой… Поставили они стожок сенца… На сказать ли тебе сказку опять с конца?
КОЛЯ. Скажи.
ЗОЯ. Жил-был журавль с журавлихой… поставили они стожок сенца… стожок… сенца… Не сказать ли тебе сказку опять с конца…
Заплакала. Коля молчит.
КОЛЯ. Ну вот… Опять глаза на мокром месте… Ну, чего ты? Ну?
ЗОЯ. Она вернется…
КОЛЯ. Не вернется… Нет, не вернется… Я ж сказал тебе – не вернется. Мы с тобой вдвоем тут жить теперь будем, в лесу. Ты будешь мне обеды варить, мы с тобой будем в лес по грибы ходить – журавль и журавлиха… Ты мне ребеночка родишь… Будет нас трое… Потом еще родишь… Будет нас четверо, пятеро, семеро… Полный дом… Где-то там будет что-то, а у нас ничего не будет, будем жить себе тихонечко-тихохонько… (Пауза) Что ж, у тебя до меня никого не было?
ЗОЯ. Не было. Не было… И не будет…
КОЛЯ. Ну, хватит, хватит! (Весело.) Опять плакать, мокротy разводить, не люблю, не надо! А ну, веселиться давай, веселить тебя буду! Хватит сопли по простыням елозить! Смотри!
Вскочил с кровати, запахнулся в простыню, начинает блажить во всю глотку:
Внимание, внимание, говорит Германия! Сегодня утром в семь часов господин Гитлер остался без трусов! По нашему радио по просьбам телезрителей передаем “Болеро” Равеля из балета ”Лошадиное озеро”! Нервных просим удалиться! Исполняет заслуженный артист без публики погорелого театра, трижды орденопрoсец Николя Амфитеатров! Приготовиться, ложись, начали!!!

• « ПРЕСЛЕДОВАНИЕ И УБИЙСТВО ЖАН-ПОЛЯ
• » Песочные часы