АЛЕКСАНДР (улыбаясь). Мот – тот, кто этого не делает: ведь он швыряется лучшими моментами в жизни человека… Отчего-то все женщины становятся необыкновенно хороши в тот миг, когда им дарят цветы…
ЭММА. Да еще такие…
АЛЕКСАНДР. Я уже все заказал. Принесут, когда подойдут Лора и Бен. Вы не голодны?
ЭММА. Не настолько, чтобы не подождать еще (смотрит на часы) пятнадцать… нет, десять минут… (Осматривается). А здесь уютно…
АЛЕКСАНДР (пожимая плечами). Вы так считаете?
ЭММА (пряча улыбку). Ну… мне не с чем сравнивать… В отличие от вас…
АЛЕКСАНДР (игнорируя намек). Оказывается, Крот и на удовольствиях ваших денежки экономил?
ЭММА (резко вставая). Хотите, чтобы я ушла?
АЛЕКСАНДР (мягко удерживая ее за руку). Простите. Но, честное слово, чертовски обидно за вас…
ЭММА. Не стоит так буквально воспринимать мои слова… Был период, когда я трижды в день обедала в ресторане. Двенадцать дней подряд!
АЛЕКСАНДР (осторожно). Вы говорите о свадебном путешествии?
ЭММА. Зачем задавать вопросы, если вы все, ну абсолютно все! – обо мне знаете?
АЛЕКСАНДР. Если бы…
ЭММА (ностальгически). Это – лучшее, что было в моей жизни… Потом уже я никогда не была так счастлива… Мне казалось, это видят все вокруг! Весь мир…
АЛЕКСАНДР. Да… Счастье – самая заразная из болезней…
ЭММА (с улыбкой). В таком случае, на этом катере началась эпидемия: ведь там практически все были молодоженами. Университет сделал нам подарок: отправил поженившихся в последнем семестре студентов в свадебное путешествие… Представляете: теплоход, на борту которого только женихи, невесты и их шаферы.
АЛЕКСАНДР (морщась). Ф-фу!
ЭММА. Зря. Это очень романтично и весело. Весь круиз – двенадцать дней. Плюс полет в Стамбул и обратно. Турция, Греческие острова, Кипр и Израиль. У каждой пары – уютная каюта. Отдельный столик на четверых для жениха, невесты и их свидетелей. (Тянется к графину с коньяком, но официант подлетает, мягко, но решительно забирает его и наливает коньяк в две крохотные рюмочки).
ЭММА (официанту с виноватой улыбкой). Благодарю вас.
АЛЕКСАНДР (подает ей рюмочку, вторую берет себе). За вас!
ЭММА. Хорошо, за меня… (пьет). Сейчас это, конечно, все изменилось… Богатые свадьбы в роскошных залах, до тысячи гостей… А у нас все было скромно. Оба студенты… Тратить родительские деньги на обжираловку в дорогом ресторане не хотелось. Выпили с друзьями-свидетелями бутылку шампанского, заели чем бог послал… Но! (улыбаясь, поднимает указательный палец). Отправились в свадебное путешествие!
АЛЕКСАНДР. Хотите, угадаю, когда все это было? (Делает вид, что мысленно беседует с Космосом.) С… одиннадцатого по… двадцать второе июля.
ЭММА. Я уже ничему не удивляюсь…
АЛЕКСАНДР (торжествующе). Год тоже называть?
ЭММА. Наш Ангел не так прост, как кажется… Или это – та самая случайность, которая одна на сто миллионов?
АЛЕКСАНДР. Ну, во-первых – не на сто. Если отбросить июнь, когда все студенты сдают сессию, и учесть, что вернуться желательно к началу учебного года, останется не такой большой выбор… Но вы правы, это не случайность. (Помолчав.) Мои родители совершали на этой «Амелии» свадебное путешествие…
ЭММА (потрясенно). Ваши родители? На «Амелии»?
АЛЕКСАНДР. Да. И я тоже.
ЭММА (со смешком). Вряд ли вы жили тогда на свете.
АЛЕКСАНДР. Не жил, но уже готовился…
ЭММА. Ваша мама была беременна? Такая светленькая, невысокая? Хотя… (машет рукой)… там было несколько невест с заметными уже животиками…
АЛЕКСАНДР. Моя мама была ярко-рыжей!
ЭММА (в замешательстве). Рыжую я бы запомнила…
АЛЕКСАНДР. В другой ситуации, возможно. Но ведь вам было не до этого: рядом с вами находился любимый…
ЭММА. Вот вы язвите, господин дежурный ангел, – а мы и в самом деле все одиннадцать дней провели в каюте. Как и положено молодоженам…
АЛЕКСАНДР. И только на двенадцатый встретили ЕГО?
ЭММА. О ком вы?
АЛЕКСАНДР. О моем отце. В тот день, двадцать первого июля, он вдруг сообщил матери, что все кончено…
ЭММА (потрясенно). Как… кончено? С кем? С женщиной, которая носила его ребенка?
АЛЕКСАНДР. Судя по всему, он не знал еще об этом…
ЭММА. А при чем тут я?
АЛЕКСАНДР. Да что вы, вы всегда ни при чем…
ЭММА (нервно смотрит на часы). Что-то Лора задерживается…
АЛЕКСАНДР. Это я их попросил прийти попозже. Предвидел, что разговор у нас будет затяжной… Может, все-таки стоит перекусить что-нибудь?
ЭММА (холодно). Уже нет.
АЛЕКСАНДР. Как знаете… Это была не первая ваша встреча, верно?
ЭММА (сжимая виски ладонями). Я схожу с ума… Какая встреча? С кем?
АЛЕКСАНДР. Говорю же, с моим отцом Джулиусом Энглером!
ЭММА. А он-то тут с какого боку?
АЛЕКСАНДР. Погодите, погодите… Ответьте мне: вы встретили на теплоходе вашего давнего знакомого Джулиуса?
ЭММА. Ну да…
АЛЕКСАНДР. Это было двадцать первого июля?
ЭММА. Слушайте, перестаньте морочить мне голову! Что вам нужно от меня, в конце концов? Зачем вы пригласили меня сюда? С какой стати без моего согласия позвали Лору и ее отца? Чего от меня ждете? И главное – чего мне ждать от вас? Кто вы?
АЛЕКСАНДР. Тот самый младенец, от которого отреклись еще до того, как узнали о его существовании… Тот, кто должен был ненавидеть вас за свою сломанную жизнь, но встретив, был обескуражен и обезоружен тем, что и ваша тоже… разбита. Вы познакомились первого мая?
ЭММА. Нет… В мае я уже его потеряла… А познакомились мы…
АЛЕКСАНДР. …тринадцатого августа.
ЭММА. Большую часть жизни я прожила в Штатах. Выезжала трижды. Первой поездки в Израиль я не помню: была совсем еще малышкой. Когда мне исполнилось девять, мама решила, что отсутствие отца, а значит и денег, не причина, чтобы ребенок не повидал мир. Она показала мне всю Италию! А потом снова был Израиль…
АЛЕКСАНДР. Вы ведь именно тогда познакомились с… моим отцом?
ЭММА. Мне было пятнадцать лет. Я приехала к тетке на каникулы, и все тридцать с лишним дней провалялась с книжкой на диване, хотя жила в пяти шагах от моря… Тетка меня пристыдила – и в последнее утро – часов за пять до вылета моего самолета – я побежала окунуться в море… Вы заметили: все значительное в моей жизни происходит в последний день… (Она вздохнула). И тут я увидела их. Два мальчишки, один постарше, другой примерно моих лет удили рыбу на камнях. Старший был потрясающим красавцем. Имени его я тогда не запомнила. Потом к ним присоединилась девушка…
АЛЕКСАНДР (взволнованно). Девушка? Как ее звали?
ЭММА. Не помню. То ли Анжела, то ли Алла… А что, это важно?
АЛЕКСАНДР (нетерпеливо). У нее была какая-нибудь особая примета?
ЭММА. Послушайте, это было почти полвека назад… Да и… какие рыжим нужны приметы?…
АЛЕКСАНДР (про себя). Так… Значит, уже тогда… (Эмме). Простите, я перебил вас. Продолжайте.
ЭММА. Их ведерко было полно мелкой рыбешки, и они спросили меня, младший спросил, Бен, не хочу ли я взять несколько штук для своей кошки. А какая у меня кошка в Израиле? Я ему говорю: кошки нет, а я к рыбе равнодушна. Вот с золотой рыбкой я знала бы, что делать… «Завтра приходите – будет вам золотая», – сказал старший. «Ловлю вас на слове, – засмеялась я. – Правда, не уверена, что завтра получится».
«Когда бы ни пришли – рыбка будет вас ждать».
«А мне золотую рыбку?» – обиделась эта… Алла. Нет, все-таки ее звали не Алла. Анна.
Старший улыбнулся ей. А младший ничего не сказал…
Вот и все… Через пятнадцать часов я уже была за тысячи километров от моей золотой рыбки… Но глаз этого паренька я не могу забыть до сих пор…
АЛЕКСАНДР. Ведь это его вы встретили в свадебном круизе?
ЭММА (качает головой). Там был второй…
АЛЕКСАНДР. Джулиус?
ЭММА (кивнув). Я не сразу его узнала. Он был какой-то потерянный… Мы перебросились парой фраз – и все. Он снова вспомнил, что много дней подряд – до конца лета – приходил на берег с моей рыбкой… Представляете? Каждый день покупал золотую рыбку в надежде встретить меня и подарить…
Я не решилась спросить его о…
АЛЕКСАНДР. О ком?
ЭММА. Неважно. Но он был один. Жена плохо себя чувствовала – и осталась в каюте.
АЛЕКСАНДР. Странно, что за двенадцать дней путешествия вы встретились лишь в последний день…
ЭММА. Вы забываете, что это – круиз молодоженов. А значит – все двенадцать дней парочки предпочитале палубе каюту… Мы с Феликсом, например, выбирались только поужинать.
АЛЕКСАНДР. Ну, хорошо. Вы встретились, перебросились парой фраз – и все? Никаких судьбоносных решений, никаких выяснений отношений?
ЭММА. Ничего. Он спросил, почему я тогда сбежала…
АЛЕКСАНДР… с майской вечеринки? Вы и в самом деле оттуда сбежали?
ЭММА. Я была без прически, без макияжа, в стареньких джинсах. Забежала к подружке взять конспект лекции по психодраме. Но вечеринка была в разгаре – и Джинни пришлось представить меня гостям…
АЛЕКСАНДР (жестко). Что значит «пришлось» и почему вы не были приглашены на эту вечеринку?
ЭММА. Неважно. У нее были причины на это.
АЛЕКСАНДР. Это была вторая ваша встреча, верно?
ЭММА (дернув плечом). Там было четыре девушки и четыре молодых человека. Я знала только одного – брата Джинни Виктора. В комнате был приглушенный свет, звучала тихая музыка. И тут ко мне подошел Джулиус.

Картина девятая

(Гаснет свет, возникают декорации маленькой комнаты, в которой вдалеке танцуют три пары. На переднем плане юная Эмма и юный красавец Джулиус. Он подает ей бокал коктейля.)

ДЖУЛИУС. Странно… Джинни сказала, что тебя зовут… Эмма?
ЭММА (слегка надменно). Не вижу ничего странного… Обычное имя… Куда более обычное, чем Джинни…
ДЖУЛИУС. …или Джулиус… Ты меня узнала?
ЭММА (с легким интересом). Есть что-то знакомое в глазах… У тебя очень красивые глаза.
ДЖУЛИУС. Мужчине это ни к чему…
ЭММА. Не скажи…
ДЖУЛИУС. Тебе-то уж грех жаловаться… А что ты делаешь в Америке?
ЭММА (удивленно). Родилась здесь, живу уже… почти двадцать лет и намерена жить дальше. Почему ты спрашиваешь?
ДЖУЛИУС. Потому что года три назад видел тебя в Израиле. Ведь это была ты? Но тогда тебя звали Милли.

• « Минуты тишины
• » Плач клоунов