Мужчина. Но ведь это не значит, что это запрещено. Это моя любимая песня. Если вы согласитесь, официантка сделает радио погромче.
Дуня. Ну, хорошо…

Мужчина уводит Дуню вглубь кафе, она, вытягивая рукава и хихикая, что-то ему говорит.

Карасик. Ну, Дунаева…

Ксюша улыбается, опустив глаза.

Карасик. Так что ты там говорила, какой он раз позвонил?
Ксюша. Не важно, Карасик, не важно…

Сидят молча, задумавшись. Слышна трогательная песня.

Карасик. И, правда, хорошая песня. И почему он меня не пригласил?

К столику возвращаются Баль и Борковская.

Борковская. А где Дуня?
Карасик. Фу, накурилась-то!
Ксюша. Танцует.
Борковская. Танцует?
Ксюша. Да, ее пригласили.
Борковская. Кто? Тут нет ни одного приличного мужика.
Карасик. Не завидуй, тебе не идет.
Борковская. Вот еще! Я? Завидовать Дунаевой?
Баля. Вижу их прямо по курсу. Может пойти сцену ревности устроить.
Борковская. Ему? Ты его знаешь?
Баля. Его нет. А вот ее знаю.
Ксюша. Не надо, пусть потанцуют.
Баля. А подойду. Разыграю их! Во, смеху-то будет: он подумает, что мы с ней пара!
Карасик. Девочки, а научите меня курить.
Борковская. Ты что, одичала?
Карасик. А я иногда делаю то, что не пробовала ни разу в жизни. Например, я ни разу не прыгала с парашютом.
Борковская. И что прыгнула?
Карасик. Нет. (Хохочет). Но я планирую.
Баля. Так, рыбе больше влаги не давать, а то она у нас сиганет с крыши кафе. Веселенький финальчик встречи получится!

К столу возвращается Дунаева, она держится за щеки и смущенно улыбается.

Карасик. Ну, как?
Дуня. Чего как? Никак. Потанцевали и все…
Борковская. А встретиться договорились?
Дуня. Нет, конечно.
Борковская. Ну, ты чего растерялась-то?
Дуня. Да командировочный он!
Борковская. Ну и что? Роман бы закрутила.
Дуня. Да ну вас! Просто он по жене скучает.
Борковская. Хорошо, однако, скучает, пригласив на танец женщину в кафе. Если бы мой так скучал, я б ему быстро рога вкрутила!
Ксюша. Кто бы сомневался.
Дуня. Он с супругой познакомился, когда эта песня играла по радио. Он оперировал, а песня играла… И завезли женщину с осколочным ранением.
Баля. С осколочным ранением?
Дуня. Да.
Борковская. Так они что на войне познакомились?
Дуня. Я не спросила. Мне было неудобно.
Борковская. Выглядит молодо.
Баля. Так ведь не в сорок пятом же на войне, дура!
Ксюша. Почему же сразу на войне? Сейчас осколочное ранение где угодно может быть. Чуть ли не каждый день взрывы.
Карасик. Да. Каждый день, как лотерея. Что мы вытянем сегодня?
Баля. А мы вытянем тост! Наливай, виночерпий.
Карасик. Слушаюсь.

Карасева наливает вино и водку.

Баля. Ну, за содружество Татьян, за СОТУ, девочки!
Ксюша. Я не мешаю?
Дуня. Можешь с нами выпить.

Все, кроме Ксюши встают и громко кричат: «СОТА, ура!».
Перезвон бокалов. Смех.

Дуня. Девочки, а кто придумал СОТУ?
Карасик. Не помню даже…
Баля. Это учитель истории нас так обозвал.
Дуня. Да, он заглядывался на Борковскую!
Баля. И оставил ее однажды после уроков.
Борковская. Точно, маньяк. Он меня не выпускал из класса. Задавал всякие вопросы…
Баля. А что он у тебя спрашивал? Ты ведь нам так тогда и не рассказала.
Борковская. Разве?
Баля. Ну да. Ты заревела и просила, чтобы мы ничего не спрашивали.
Борковская. Он хотел посмотреть какое белье я ношу. Спрашивал: спала ли я с мальчиками и знаю ли, что такое настоящий мужик. Если бы вы меня не остались ждать, даже трудно представить, чем бы это все закончилось… Хотя нет, не трудно представить.
Карасик. Слава Богу, что все обошлось. Это все Баля тогда. Мы ж хотели уйти, а она сказала…
Дуня. Это не она сказала…
Карасик. Не она?
Дуня. Ксюша нас остановила. Мы выходили из школы, а Ксюша сказала, что нужно подняться в кабинет, что у нее плохое предчувствие. Баль разозлилась, потому что прошел целый час, а Борковской не было. (Бале) Помнишь, ты нервничала, тебе надо было срочно домой?
Баля. Нет.
Борковская. Так вот я кому обязана? Что ж вы мне не сказали? Ксюша, могла бы и ты сказать. Мне даже не удобно.
Карасик. Я помню лицо историка, когда мы вошли в класс… как там его? Семен Альбертович?
Баля. Да, Альбертович… Мы его Сёма называли.
Борковская. «Три партизанки пришли спасать заблудшую овцу! Содружество Татьян», – недовольно сказал он, глядя на мою короткую юбку. Ему не понравилось, что вы ввалились. (Ксюше). А где ты была, главная спасительница?
Ксюша. А я осталась внизу. Ведь если бы что-то произошло – на первом этаже сидел сторож, можно было бы его позвать на помощь. Всем идти за тобой нельзя было.
Борковская. Надо же какие новости столько лет спустя! Спасибо.
Ксюша. Пустяки.
Борковская. А давайте выпьем за Ксюшу. Я – выпью.
Дуня. С удовольствием поддержу.
Борковская. Баля? Карасик?

Карасик молча поднимает бокал. Баля сидит не двигаясь.

Ксюша. К чему все это? Зачем этот цирк?
Борковская. Ксения, как бы ты не психовала, ты меня послушай! Меня в компашке нашей всегда считали самой тупой и блядью, понимаешь?
Дуня. Ну, вот что ты говоришь? Ксюша за тебя.

Дунаева выпивает.

Дуня. Голова чуть закружилась. Знаете, что я думаю…
Борковская. Я сейчас говорю, Дуня, помолчи. (Ксюше). Ты для меня, а я для тебя кое что сделаю: скажу одну вещь… Конечно, мы обе припозднились с правдой… Ты подумай, Ксюха, просто подумай: оно тебе надо было: СОТЫ эти долбаные, испытания…
Баля. Успокойся, Таня!
Борковская. Это же все мишура, искусственное… Понимаешь? Посмотри на нас – что с нами стало! Это еще тогда было понятно, что мы НИЧТО!
Дуня. Танечка, ну ты чего?
Борковская. Так что Ксюха радуйся, что ты не родилась Татьяной, радуйся!

Борковская, Баль, и Карасева начинают громко ругаться между собой. Дунаева пытается успокоить ругающихся женщин. Ксюша молча наблюдает за ссорой.

Конец 1-ого действия.

Занавес.

Действие второе.

Жизнь в кафе продолжается. После ссоры девушек прошло больше часа. На прежних местах сидят Дунаева и Карасева и молча смотрят на Баль, которая лежит лицом в тарелке. Ксюши и Борковской за столом нет.

Дуня. (Глядя на Баль). В первый раз вижу, чтобы человек уснул в тарелке. Я думала так бывает только в анекдотах и кино.
Карасик. И не говори. А кричала: нам литр не доза!
Дуня. Зря она на наше вино переключилась. Заказала бы еще водки.
Карасик. И не говори.
Дуня. Если хочешь, иди тоже посмотри машину Ксюхи.
Карасик. Нет, не хочу. Что я машин не видела? Это Борковская у нас самая любопытная!
Дуня. Я думала, Баля подерутся с Борковской! Перед официанткой не удобно…
Карасик. Да, ладно. Что она первый день живет что ли? Поди, тут такого насмотрелась!
Дуня. Наверное.
Карасик. Дуня, я должна тебе кое-что сказать…
Дуня. Что? Говори.
Карасик. Мы ведь с тобой самые лучшие подруги, правда?
Дуня. Конечно, Танечка! Я что-то разволновалась…
Карасик. Я тоже… Мне не легко, но… (Собравшись духом). Я больна, Дуня.
Дуня. Чем?

Карасева снимает шляпу, под которой короткая стрижка из жиденьких волос. Молча улыбается.

Дуня. Те цветные пилюли это вовсе не витамины?..
Карасик. Нет, не витамины.
Дуня. Сколько тебе осталось?
Карасик. Месяца два. Может чуть больше.
Дуня. Как же так, Танечка? Это завод?
Карасик. Да кто его знает? Врачи говорят, что завод. С другой стороны, у нас там, на пенсию столько народу поуходило, они всю жизнь на заводе проработали и ничего, живут и нянчат правнуков.
Дуня. Девочкам скажешь?

Надевает шляпу.

Карасик. Не знаю… Не могу я что-то… Ты им скажи, потом…

В тарелке зашевелилась Баль.

Баля. Я, конечно, дико извиняюсь, но я все слышала.
Карасик. Не вовремя ты проснулась, Баля… Ты не болтай за столом, ладно?
Баля. Карасик, я тебя хоть раз того? Подводила? Обижаешь, командир!
Дуня. (Карасевой). Может помочь чем надо?

К столику приближается Таня Борковская и Ксюша.

Карасик. Боюсь, что уже ничем. Хотя… вы приезжайте, когда… ну, ты понимаешь…
Борковская. Куда? Куда приезжать? Я все слышала! Скажите остальным!
Дуня. Прекрати, Таня!
Карасик. Нет, вы тут договариваетесь о чем-то, тихонько, прямо у нас под носом, а кто-то не в курсе!
Баля. Заткнись Борковская.
Борковская. Не хамите, женщина. Ты лучше лист петрушки со щеки убери.
Баля. (Салфеткой, вытирая лицо). Ты, Танька, как всегда: слышишь звон, да не знаешь где он. Не даром тебя колокольчиком звали.
Борковская. Меня?
Баля. Ага. Хочешь, чтобы твою тайну знал весь город Таня Борковская – колокольчик – самый надежный радиоузел!
Борковская. Это неправда!
Баля. Что неправда?
Борковская. Про радиоузел. Я никогда не трепалась. Дуня, скажи ей… Ну?
Дуня. Я не знаю…
Борковская. Чего ты не знаешь?
Дуня. Просто было несколько случаев…
Борковская. Каких случаев?
Карасик. Девочки! Опять начинается?! Встретились в цивильном месте спустя много лет, чтобы разругаться в пух и прах?

Возле столика останавливается женщина и очень внимательно смотрит на Таню Баль.

Женщина. Лаврик? Это ты?
Баля. Что такое?
Женщина. Здорово! А я смотрю: знакомая морда из салата торчит. Да, шучу! Как житуха? Проблемы есть? Если чо поможем!
Баля. Все хорошо. Спасибо Нина.
Женщина. По поводу чего сабантуй?
Баля. Давно не виделись с подругами.
Женщина. Слушай, я тут Рогалика встретила, и Маню Сушеную их тоже…
Баля. Слушай, давай отойдем.

Баль, взяв под руку женщину, выводит ее из кафе на улицу.

Борковская. Оригинальный экземплярчик!
Дуня. Да, уж. Все руки в наколках.
Борковская. Да? Я не заметила.
Дуня. Я сразу обратила внимание, привычка смотреть на руки.
Карасик. Надеюсь, она там не укокошит нашу Балю.
Борковская. Встретила Рогалика и Маню Сушеную… Не знаю, что и сказать.
Дуня. Давайте дождемся Таню и она нам все объяснит.

К столику подходит официантка.

Официантка. Что-нибудь еще будете заказывать?
Ксюша. Мне чай повторите.

Официантка уходит, Баль возвращается.

Борковская. Лаврик?! Это что, приятельница из детского сада?
Баля. Причем тут детский сад?

• « ТОРЧ
• » Дневник неудачницы